Бессердечный - Страница 32

– Расчетная? – уточнил я.

– Сами понимаете, Леопольд Борисович, проверить образец в полевых условиях у меня возможности не было.

– Но он сработает?

– Гарантирую! Конструкция элементарная! При воспламенении зажигательного заряда газы по внутренней трубке пойдут внутрь баллона и начнут выталкивать резиновую шайбу, что создаст избыток давления и приведет к выбросу загущенного керосина.

Незнакомое слово резануло слух, и я заинтересовался:

– Загущенного?

– Давайте упустим технические подробности, – отказался делиться деталями изобретатель. – Далее пламя зажигательного заряда воспламенит струю керосина, и хоть произойдет это на расстоянии примерно сорока сантиметров от форсунки, при использовании советую держать агрегат на вытянутых руках.

Хозяин лавки передал мне одноразовый огнемет, я взвесил его, оценил габариты и решил, что включенный в смету ранец лишним точно не будет. Иначе сложностей с переноской не избежать.

Александр Дьяк достал из-под верстака тот самый ранец, и мы без особых проблем уместили огнемет внутри.

– Благодарю! – пожал я изобретателю руку. – Обязуюсь представить отчет об использовании опытного образца!

– Полно вам, Леопольд Борисович! – скептически поморщился хозяин лавки. – Эта конструкция – вчерашний век. Мне, право, совестно предлагать столь несовершенное решение. Если начистоту, просто не было времени довести до ума более перспективную идею.

– Что за идея? – поинтересовался я.

– Компактные зажигательные снаряды с одним очень интересным составом.

– Интересным, говорите? И во сколько мне это обойдется?

– Сто франков аванса, остальное будет зависеть от итогового объема заказа, – ответил Александр Дьяк, не став утомлять меня деталями.

Я передал ему две банкноты по пятьдесят франков каждая и спросил:

– Когда можно ожидать результат?

– Заходите завтра, – предложил изобретатель, оглаживая седую бородку. – Я вечером обдумаю концепцию, с утра попробую изготовить опытный образец. Но все будет зависеть от конкретных потребностей. Возможно, вас это вообще не заинтересует.

– Ни в коем случае, – уверил я собеседника. – Я заинтригован сверх всякой меры!

– Эх, молодость, молодость, – покачал головой Дьяк, выпуская меня в торговый зал. – Жду вас завтра, Леопольд Борисович.

– Александр, вы случайно не знаете никого с исторического факультета? – спросил я напоследок.

– Вторая часть названия моей лавки дает однозначный ответ на этот вопрос, – улыбнулся изобретатель. – А почему вы спрашиваете?

– Возник вопрос по истории Нового Вавилона, и в моем образовании обнаружились досадные прорехи.

– Интересует что-то конкретное?

– Да, падший, известный как Рафаил.

Александр Дьяк ненадолго задумался, затем посмотрел на часы и оторвал клочок от газетного листа.

– Выйдите на площадь, поверните налево и сразу увидите кофейню «Елена Прекрасная», – сообщил он, записывая что-то на бумажке. – Если поторопитесь, то застанете там Хуана Доминика Рамильо, ассистента кафедры археологии. – Изобретатель свернул записку пополам и протянул мне. – Думаю, он не откажется просветить вас в этом вопросе, Леопольд Борисович.

– Благодарю, – кивнул я и отправился в «Елену Прекрасную».

На веранде кофейни, к моему несказанному разочарованию, шелестели страницами конспектов и пожелтевшими листами библиотечных томов одни только студенты. Тогда я прошел внутрь и сразу обратил внимание на черноволосого господина немногим старше меня, который что-то увлеченно записывал в толстую рабочую тетрадь.

– Сеньор Рамильо? – уточнил у него.

Ассистент кафедры археологии с нескрываемым сомнением оглядел мой не слишком презентабельный наряд и холодно поинтересовался:

– С кем имею честь?

Я просто протянул полученную от Дьяка записку.

Историк ознакомился с посланием и немедленно расплылся в улыбке:

– Присаживайтесь, прошу вас! Друг Александра – мой друг.

Я осторожно положил ранец на пол, сам опустился на стул и сразу предупредил:

– Думаю, мой вопрос не отнимет у вас много времени…

– Спрашивайте! – разрешил сеньор Рамильо.

– Был некий падший, известный как Рафаил. Вы что-нибудь знаете о его загородном имении?

– Доводилось бывать, – сообщил историк. – С точки зрения науки – ничего интересного.

– Кому оно сейчас принадлежит?

– Казне, полагаю. В здравом уме никто не взвалит на себя подобную обузу.

– Даже так?

– Скажу одно, – улыбнулся археолог, – там даже трава не растет, – и веско добавил: – До сих пор.

Я кивнул, принимая услышанное к сведению.

– Последний момент, сеньор Рамильо. Как туда добраться?

Ассистент археологической кафедры оказался столь любезен, что начертил план.

Сердечно его поблагодарив, я отправился к броневику и окликнул стоявшего в подворотне с карабином наперевес Рамона:

– Поехали!

– Теперь куда? – спросил он, забираясь на пассажирское сиденье.

– За огнеметом.

– Появились зацепки?

– Проверим одну идею, – подтвердил я, заводя движок.

Как ни удивительно, управление броневиком пришлось мне по душе. Нравилась скорость, нравилась скрытая в двигателе мощь. Не портила впечатление даже некоторая неповоротливость бронированного экипажа, наоборот, из-за этого он казался конструкцией еще даже более надежной, и мысли о случайной детонации тротила давно уже не заставляли вздрагивать при каждом излишне громком хлопке.